Рай без милого и шалаша. Седьмая история из цикла «Ах, уж эти мужики!» - Василий Лягоскин

«Бесстрастной судьбой» для Дездемоны выступила Валентина. Она друг подмигнула Николаичу, и повернулась, увлекая за собой свиту. А Кошкин теперь уже по-настоящему задрожал в предвкушении. Ожидание было недолгим. Слава этого дворца моды, отысканного Николаичем по отзывав в Интернете, не оказалась преувеличенной ни на гран. В запасниках нашлось (а может – столь же чудесным способом было почти мгновенно изготовлено) одеяние арабской танцовщицы. Кошкин не стал искать мельчайших отличий от тех украшений, что хранились дома, в Геленджике; это было несущественным. Главным был танец, в котором поплыла ему навстречу Дуньязада. Каким чудом пышное тело Валентины сейчас предстало перед зрителем, и перед «господином и повелителем» в виде хрупкой принцессы с осиной талией и приятной округлостью животика, украшенного памятным колокольчиком, который вдруг задрожал, зазвенел, увлекая Виктора Николаевича в волшебство «Тысячи и одной ночи»? Кошкин сам не заметил, как оказался посреди демонстрационного зала, отраженный десятками зеркал. Потрясенных лиц зрителей в этих зеркалах его разум не фиксировал. Сейчас Николаич, он же могучий багдадский халиф, следил лишь за стремительной фигуркой Дуняши, что плела вязь колдовского танца вокруг него, любимого. И Николаич отдал ей инициативу; разрешил наслаждаться мгновениями истинной жизни так, как ей этого хотелось. И принцесса, впитав душой каплю бытия, одарила Кошкина последним, горячим объятием, буквально рухнув ему на грудь в последнем кружении. А еще – горячим поцелуем, от которого учитель истории едва не задохнулся.

Конец ознакомительного фрагмента.